Annotation of text: курсовая (Лингвистика, 1 курс бак)
Автора, который вряд ли обладал доступом к различным словарям и грамматикам и, следовательно, брал необходимые слова из головы, из своего культурного запаса — с одной стороны и пьесу, поставленную в жёсткие рамки трагедии, которая обращается к историческим сюжетам как к самой плодородной нише — с другой.
Соответственно перед нами встаёт несколько конкретных вопросов:
1) Почему автор, который вполне мог обойтись обыкновенным современным ему лексиконом, использует устаревшие слова, славянизмы, фразеологические конструкции, не характерные для языка восемнадцатого века?
2) Какими лексическими единицами он пользуется, что он считает подходящим для удовлетворения его вдохновения и исполнения замысла?
Попробуем ответить на эти вопросы.
Основная часть
Исследуемая пьеса украшена большой долей славянизмов в лексике и фразеологии, немало здесь архаизмов и исторических условностей.
Именно они являются одними из первейших средств передачи славянско-исторического колорита.
Также хочу отметить, что ни в чём она не отступает от предписанных канонов, что делает её отличным материалом для исследования общей ситуации.
Таким образом, данная курсовая работа по сути представляет собой не что иное как лингвистический анализ текста на предмет выявления лексики, не характерной для русского языка восемнадцатого века, но зато бывшей в повседневном употреблении во времена Владимира Великого ( X век).
Своими задачами я вижу, в первую очередь, оцифрование самого текста пьесы, что означает второе дыхание для пьесы, ведь она сможет стать доступной широкому читателю.
Во-вторых, цель моей курсовой работы заключается в выявлении лексических средств передачи славянско-исторического колорита.
За такие я принимаю слова, которые являлись архаизмами в русском языке восемнадцатого века.
Здесь я столкнулась с несколькими проблемами, например, с тем, что многие славянизмы, которые хочется отнести к устаревшим, на деле являлись общеупотребимыми.
Я строчка за строчкой прохожу по тексту, отмечая интересующие нас случаи; меня волнует одна только лексика.
Работа проводится по следующему алгоритму: слово ищется в словаре древнерусского языка ( я работала со словарем Григория Дьяченко, изданного в Москве в 1899 году) и толковых словарях русского языка восемнадцатого века — словари Даля, Ушакова, Ожегова.
Очевидно, что если статью по данному слову можно найти в первом, то это может означать только то, что это слово было в ходу в то время, и на него нужно обратить пристальное внимание — если в словаре русского языка восемнадцатого века слово помечено как архаизм, то это означает, что данное слово и есть одно из искомых средств передачи славянско-исторического колорита.
Также используется Национальный Корпус Русского Языка.
Для понимания особенностей русского языка восемнадцатого века также пригодится « Российская грамматика» М. Ю. Ломоносова.
Я выделила все случаи: и те, когда слово нам подходит, и те, когда не подходит, т.
е.
я отметила все слова, которые не находятся в массовом употреблении в современном русском языке.
Для удобства результаты и наблюдения оформлены в виде нижеследующего списка, а случаи, когда слово действительно можно отнести к средствам передачи, выделены и более подробно прокомментированы:
1) Первое интересующее нас слово встречает нас прямо на первых страницах — в перечне действующих лиц один из героев Кинвзор охарактеризован как « наперсник Студнев».
В словаре Даля слову « наперсник» даётся следующее толкование: « Задушевный друг сановника или правителя; любимец и доверенное лицо».
Это слово употреблялось преимущественно в церковных текстах или в произведениях, подражающих славянскому стилю.
Зафиксировано 59 вхождений в основном корпусе и 60 вхождений в поэтическом корпусе ( здесь и далее имеется ввиду Национальный Корпус Русского Языка).
2) « И на лице твое едва взирати смеет"
«воззреть») является синонимом слова « смотреть».
Этот случай открывает целую цепочку подобных и рассмотрен более детально ниже.
3) « Тот дух, что может все собой преоборать!»
Преоборать — форма слова « оборать», имеющее следующее значение: « одолеть, побеждать свои страсти, побеждать».
Является устаревшей.
К моему удивлению, в корпусе вообще не зафиксировано ни одного вхождения.
4) « Попратыя враги гласят твои победы"
В значении « пренебрегаемый» слово « попратый» является устаревшим для восемнадцатого века.
5) « Кичливых бич врагов, ты подданных отец"
Слово « кичливый» было в употреблении в восемнадцатом веке.
Означает « чрезмерное высокомерие, горделивость».
Больше всего вхождений зафиксировано в поэтическом корпусе, и многие из них относятся к восемнадцатому веку и более поздним периодам.
6) « Речет, и все умреть охотно потекут"
Здесь глагол « течь» употреблён в не стандартной для себя форме, а именно в переносном значении « двигаться сплошной массой», которое даёт Ожегов.
Такое значение существовало в русском языке восемнадцатого века и являлось типичным славянизмом.
7) « В ужасный адский зев низринутся все смело"
«Зев» означает отверстие, соединяющее полость рта со глоткой, однако в данном случае оно употреблено в значении « пасть».
Является словом высокой лексики, но едва ли можно его отнести к славянизмам.
В основном корпусе зафиксировано 175 вхождений, в поэтическом — 101.
8) « И верною до днесь в одре моем пребыв"
«Днесь» является словом из церковнославянского языка, но было вполне себе употребляемым.
Зафиксировано 642 вхождения в поэтическом корпусе и 287 в основном.